До России добрался новый фильм Клаудио Джованнезе, снятый по сценарию Роберто Савиано, знаменитого итальянского журналиста, автора романа «Гоморра», за который местная мафия приговорила его к смерти (сейчас Савиано живет под круглосуточной охраной полиции). «Пираньи Неаполя» — тоже про преступность и именно за сценарий были награждены на Берлинском кинофестивале. Впрочем, текст — не единственное достоинство фильма, подробнее об остальных — Зинаида Пронченко.
Уже довольно давно кинематографисты не баловали нас картинами, которые делают из зрителей любого возраста и пола «под сенью девушек в цвету» бродящих пубертатными соками старшеклассниц. Но именно таковы «Пираньи Неаполя» Клаудио Джованнезе про первую любовь и далеко не последнюю смерть в городе девяти ворот. Классический сюжет об инициации во взрослую жизнь через плоть и кровь Джованнезе дуэтом с Роберто Савиано, автором культовой «Гоморры» (книги и сценария к фильму Маттео Гарроне), рассказывает с моментально подкупающей наивностью, как будто не было Висконти, Скорсезе или, на худой конец, База Лурманна с Матье Кассовицем. «Рокко и его братья» по-прежнему обретаются на «Злых улицах», а «Ромео и Джульетта» снова станут жертвами «Ненависти». Только за окном не Милан, не Нью-Йорк и не Мексика, а грязный район Санита и конкурирующий с ним Испанский, а на дворе 2019-й, парням, что меряются длиной то чужой пушки, то собственного члена, хочется не только власти, но и лайков в Инстаграме. Славы здесь можно добиться, забивая либо голы, либо противника до смерти. Третьего не дано.
Пятнадцатилетний Никола, негласный главарь дворовой банды, сын незамужней прачки, естественно, с внешностью возрожденческого отрока — ему бы берет с плюмажем и шитый золотом камзол, легко бы сошёл за одного из персонажей Беноццо Гоццоли — мечтает о другой жизни. В которой похищают не велосипеды, вернее, мопеды, а ролекс дайтона, стреляют не из рогатки, а из калаша, на балкон выходят не портки повесить, а чтобы город ликовал, ну и, конечно, любят лучших девушек, настоящих «королев красоты». Одна из них, длинноногая Летиция, на такую позарился бы и сам Лоро, сподвигнет Николу на славные деяния. Подъём-переворот в мутном мафиозном болоте, населённом сонными аквариумным рыбками. Голодным и злым пираньям возраст не помеха, Никола с приятелями с лёгкостью сожрут потерявших бдительность мелких сошек Каморры. И вот уже юниоры из «детской секции» (дословный перевод оригинального названия La paranza dei bambini) пьют в вип-зоне ночного клуба Moet из горла и отовариваются в мультибрендовых бутиках свежей коллекцией Дольче.
Неаполь в кадре совсем не похож на условное O sole mio из песен Робертино Лоретти и даже на благородную гризайль нетленок Де Сики, снявшего здесь «Золото Неаполя» и «Вчера, сегодня, завтра», и смахивает скорее на забытый Богом прибрежный курорт «Парк нелегалов» из прошлогоднего «Догмэна» того же Гарроне. Легендарная итальянская grande belleza выродилась в нуворишеский китч, вместо майолики и флорентийской мозаики — аляповатая мебель с фальшивой позолотой, а «Страдивари» теперь называется минибар в форме анодированной скрипки, который Никола купит маме на деньги с очередного hold-up.
Истории «реальных пацанов» не имеют хеппи-энда, и сколько бы Никола ни смотрел своими умными, неотразимыми глазами в будущее, сколько бы ни пытался делать, что должно, пуля — дура, своих от чужих не отделяет. Уже в первой сцене, когда в гулкой тишине пустого торгового центра «братва» валит гигантскую рождественскую ель на пол, понятно, что скоро так же полягут один за другим и члены банды Санита, и их предводитель. Каждый раз, что камера торжественно фиксирует проезд мотоциклетной кавалькады по трущобам портового города под торжественную музыку Андреа Москьянезе, больше напоминающую траурный марш, не отделаться от мысли, что это ангелы смерти сопровождают похоронный кортеж. Все жаркие объятья, которыми обмениваются юные похотливые девственники между собой или боевыми подругами, — это прощальные ласки, ведь вечность на пороге. И неважно, что финал как бы открытый, непоправимое уже произошло, Никола и сотоварищи взяли страшный грех на душу, спастись им не удастся. Невинности они лишились не в постели, а нажав на курок. Это только в «Однажды в Америке» мушкетёры спагетти-вестернов выросли и встретились двадцать лет спустя, в Неаполе же до седин не доживают. Но из этого не следует, что Джованнезе с Савиано кого-то осуждают, напротив, авторы чураются скороспелого социального пафоса и морализаторства. «Пираньи Неаполя» не причитают на тему «легко ли быть молодым» или «уж сколько кануло их в эту бездну», это кино про то, что мечта, любая, какая угодно, не может быть пошлой. А за неё и умереть не жалко.
