«Джон Уик» — на сегодня, кажется, единственная независимая кинофраншиза. Откровенно постмодернистская (западная критика окрестила серию «неонуарной») и при том не похожая практически ни на что. До форменного супергероя или нового избранного — оправдал репутацию перед премией «Золотая малина», и то отрадно — Киану Ривзу пока не близко. Суперспособностей у него нет, да и спасать кого-либо, кроме себя, здесь он едва ли намерен. Статный, длинноволосый, элегантный, легенда на пенсии, Джон напоминает крэйговские вариации Джеймса Бонда. Но «Джону Уику» в сравнении с сегодняшней бондианой недостаёт серьёзности. В сравнении с канонической — насыщенности событий.
Режиссёра Чада Стахеллски явно сильнее интересует экшн. Имя Джон Уик и добрая часть атрибутики пришли из видеоигрушки «Payday». У этого есть не критические, но всё же последствия: с подъёмом градуса натуралистичности в баталиях и перестрелках начинает лезть «интерфейс», потом узнаётся геймплэй сегодняшних шутеров. Герой сменяет локации и мстит неугодным, посягающим на его здоровье. В сегодняшней поп-культуре об этом давно говорят не фильмы; а среди игр провозвестником бессмысленного насилия осталась одна студия Rockstar Games — она уже двадцать лет покоряет рейтинги. Меж тем за насилием тут не скрыто глобальной идеи. Сравнимые с «Уиком» по уровню драйва «Рэмбо» и «Жажда смерти» пропагандировали консервативный республиканизм. В семидесятые героем демократического государства был тот, кто возьмётся за кольт, нарушив его основообразующие законы. Джон, в свою очередь, бессмысленно мстит централизованному бандитскому миру и своему нечистому прошлому. В первой части неизвестные убили его собаку и похитили тачку. Затем старый приятель — как и все агенты — вернул его к нелюбимой работе красной меткой и позже разбомбил дом. Никакой идеологии, никаких высоких материй. Постаревший подросток кричит: «Leave me alone!».
В «Parabellum» триггера как такового вообще нет. Предыдущая часть заканчивалась объявлением героя ex-communicado (награда в 14 миллионов за голову за нарушение фундаментального правила: не убий на территории отеля «Континенталь»), он бежал по центральной нью-йоркской улице, вокруг трескали сообщения на смартфонах, и каждый второй бросал на него хитрые взгляды. Последними словами тогда были: «Я убью их всех, всех до единого». В новой части он от вступительных до финальных титров исполняет эту константу, около 130 минут. Уик убивает испанского киллера томиком русских сказок в библиотеке — челюсти изгибаются туда-сюда — здесь это его первое убийство. Из книжки сказок он достаёт деньги и православный крест, запрятанный под изображением кикиморы. Немного позже Джон козырнёт крестом перед кассиром синематеки имени Тарковского и попадёт таким образом в русскую одиссею. Знанию языка, которым он блистал в первой части, появится доходчивое разъяснение. На самом деле он не Джонатан из Нью-Йорка, а Джорданио Иованович из Белоруссии (географические погрешности хорошей клюкве простительны). В логике «Джона Уика» Россия — это Тарковский нон-стопом на киноэкранах (почти что правда!), репетиции «Лебединого озера» до упада, кресты, вытатуированные на спине, как знак национальной принадлежности, и списанное с президента дзюдо. А что, упадочная аристократия.
По диалектически усложнившемуся сюжету командование решает сместить хозяина «Континенталя» (Иэн Макшейн с коньячным бокалом) и короля Нью-Йорка (Лоренс Фишбёрн, владелец и предводитель голубятни, которая тут оказывается важным разведканалом): они единственные прятали нашего героя и давали ему отсрочки в предыдущей части — два, блин, года назад. Зарезав с дюжину киллеров, Джорданио сбегает от убийц в Касабланку, чтобы встретиться с Холли Берри, экс-агентшей с не менее обсессивным отношением к домашним животным. Потом идёт помирать от жажды в компьютерную пустыню — в стиле затерявшихся героев «Джерри» Гаса Ван Сента. Его спасают боссы организации — местные шейхи! — и принуждают отрубить безымянный палец в знак вечной присяги. После того как герой из молодецкого бунта перейдёт на сторону отстранённых, его объявят «секуляризованным» (терминология среди убийц непростая). Но он, конечно, поколотит всех, и бывших соратников, и спецназ, и давнего фаната, отчаянного сушиста с шаолиньской закалкой. Кому-то достанется копытами лошади, кому-то по-бунюэлевски — ножом в глаз. Всё это происходит за пару дней — в этом, в принципе, главная драматургическая особенность всей франшизы. События разворачиваются в пределах недели, которая вот уже в третий раз не может закончиться (в голову, помимо прочего, постоянно лезет вопрос: когда герой спит?).
Дальше пересказывать сюжет бессмысленно. Всё равно сердцу радостно не от него. А от придурошного акцента в русской речи или, например, кадров, калькированных с «Лоуренса Аравийского». От узнавания модных режиссёров уся в драматургии извечных драк, конкретно Джона Ву и Цуй Харка. Приятно, что в третьей части Стахеллски снова возвращается к частностям: затянувшимся битвам, циничным шуткам и выбивающимся из фактуры диалоговым сценам; эстетически выверенная предыдущая скорее напоминала затянувшийся клип Фараона или Shortparis. И всё-таки в «Parabellum» ощущается какая-то безнадёжная самоисчерпанность. Хронометраж увеличивать дальше некуда. У Киану Ривза появился второй подбородок, а его некогда спортивное тело стараются не показывать без рубашки. По планке безумия франшиза степенно катится то ли в «Миссия: невыполнима», то ли в «Людей в чёрном». Пока что всё это — не без погрешностей — довольно весело, но нет никакой уверенности, что так и будет продолжаться дальше.
